Учиться вместе - это реально

Москвичка 19 июня 2010 | Лариса Алферова

Об инклюзивном образовании в столице говорят уже давно. Год равных возможностей позволил не только поднять вопрос о совместном обучении детей с ограниченными возможностями и обычных детей, но и многое сделать в этом направлении. Появились пандусы для тех, кто пользуется колясками, некоторые школы оборудовали подъемниками, началась подготовка педагогов для работы со смешанными классами, разработка методической литературы. В Год учителя работа продолжилась. Круглый стол в РИА Новости, посвященный вопросам инклюзивного образования в Москве, позволил не только заострить внимание на проблемах, но и подвести некоторые итоги.

Незрячие — более способные

Ректор МГППУ, доктор педагогических наук Виталий Рубцов заметил, что его учебное заведение уже давно работает с незрячими студентами. Они бывают даже более способными, чем обычные ребята. Только что дипломы получили 33 из них, 40 учатся, более сотни уже нашли работу.

Трудоустройством университет начинает заниматься с того момента, когда студент переходит на второй курс. По словам ректора, проблем с распределением не возникает — в университете существуют отдел по трудоустройству и обширная информационная база. Выпускников с ограниченными возможностями берут в аспирантуру. Незрячие специалисты востребованы в любой службе, где есть телефоны доверия, поскольку более восприимчивы и обладают лучшей памятью.

Москву Виталий Рубцов назвал «столицей инклюзивного образования», подчеркивая, что возможностей для обучения у людей с ограниченными возможностями здесь больше и среда более комфортная. Создание такой среды стало важным этапом в распространении инклюзивного образования. Но, как подчеркнул ректор МГППУ, не надо торопиться, проблемы «особых людей» необходимо решать только индивидуально.

— Между образованием и реабилитацией проходит тонкая грань, — заметил он, — а потому в центре нашего внимания — поддержка и социализация учащихся с ограниченными возможностями.

Однако проблемы есть, не все хорошо проработано в правовой базе. А вот заявления о том, что многие родители выступают против совместного обучения их детей с ребятами, имеющими различные ограничения, сильно преувеличены. Как правило, студенты или молодые специалисты довольно быстро находят общий язык с однокурсниками или коллегами, имеющими ограниченные возможности.

По словам Бертрана Бейнвеля, представителя ЮНИСЕФ в РФ, Россия приняла Конвенцию по правам инвалидов, что само по себе является хорошим знаком. Это позволит лучше поддерживать родителей, учеников и учителей. А проблемы, возникающие у нас с распространением инклюзивного образования, такие же, как и в других странах. В этом плане мы не лучше и не хуже других.

От нуля до ста шестидесяти

Уполномоченный по правам ребенка в Москве заслуженный учитель России Евгений Бунимович подчеркнул, что процесс введения инклюзивного образования в столице идет, с одной стороны, сверху — это создание безбарьерной среды и формирование нормативно-правовой базы, с другой — снизу — настроение в обществе меняется в лучшую сторону. Противники инклюзивного образования все реже высказываются открыто, поскольку общество в целом настроено положительно или, по крайней мере, лояльно.

Растет и число образовательных учреждений, где ребята с ограниченными возможностями учатся в обычных классах и группах,— их сейчас 160. Если раньше в столице был всего один ресурсный центр для подготовки педагогов смешанных групп, то теперь их 16.

Есть проблема финансирования, поскольку обучение ребенка с ограниченными возможностями стоит в два-три раза дороже, чем среднестатистического ученика. Однако, по словам Евгения Бунимовича, Москва продолжит финансировать программы инклюзивного образования в необходимом объеме.

Часто родители, чьи дети учатся в смешанных группах, волнуются: не снизится лив таком случае общий уровень образования?

— Это волнение напрасно,— уверен Евгений Бунимович,— поскольку опыт той же Финляндии, где инклюзивное образование развивается уже давно, показывает обратное: общий уровень образования там очень высок.

Главный вопрос, который волнует «необычных» учеников и их родителей, это возможность дальнейшего обучения и трудоустройства. По мнению Бунимовича, вузов, которые готовы принять новых абитуриентов, должно становиться все больше. Сейчас таких нестандартных учеников охотно принимает Технический колледж № 21, для них создан современный Центр ремесел.

«Перспектива» для каждого

Менеджер по развитию инклюзивного образования РООИ «Перспектива» Юлия Симонова, симпатичная и успешная на вид блондинка, пользуется коляской с пятого класса. Обучалась на дому и чувствовала себя оторванной от школьного коллектива, но… получила грант и отправилась на целый год в США. И там поняла, что такое «безбарьерная среда», свободно посещая занятия, передвигаясь с помощью автобуса со специальным подъемником, выезжая с одноклассниками на экскурсии и культурные мероприятия. Сейчас, работая в РООИ «Перспектива», она проводит в школах «уроки доброты», помогая детям с ограниченными возможностями адаптироваться в школьной среде, а их обычным сверстникам еще раз напоминает о том, что люди, передвигающиеся на коляске, во всем остальном такие же, как они.

Кирилл Дроздков тоже передвигается на коляске. Он рассказывает, что учится в инклюзивной школе № 1161. Говорит, поначалу было непросто преодолеть школьные лестницы, узкие двери, но теперь для него установили специальный подъемник, и барьеров стало меньше. Помогает мама — она в школе числится воспитателем — и, конечно же, одноклассники, которые очень быстро привыкли к тому, что он не такой, как все. В дневнике у Кирилла одни пятерки, и он собирается продолжить учиться дальше.

Урок толерантности

Анастасия Даунис — мама двоих детей. Старшая дочка Даша — необычный ребенок с синдромом Дауна. Даше 11 лет, и она учится в обычной школе, правда, в группе из четырех человек, где два ученика с синдромом Дауна и два — с ДЦП. Занятия ведет студентка дефектологического факультета педагогического вуза. Дети занимаются в группе математикой, русским языком, литературой, а такие предметы, как рисование, музыка и физкультура, у них проходят вместе с обычными школьниками.

— Сначала, — рассказывает Анастасия, — родители других детей, которых встречаешь в школе или на игровой площадке, относятся к твоему ребенку настороженно. Конечно, можно обидеться и уйти. Но это проблему общения не решает. И я предпочитаю в этом случае остаться. Тогда дети и родители видят, что мой ребенок почти такой же, как все остальные, и отношение меняется на доброжелательное.

Впрочем, проблем у педагогов хватает. Инклюзивное образование требует в штатном расписании новых ставок педагогов и воспитателей. Порой эти ставки приходится «выбивать».

Вопрос о том, как будут сдавать ЕГЭ дети с ограниченными возможностями, тоже стоит достаточно остро. Так, ученики с аутизмом адаптируются к школе и программе медленнее сверстников, порой им не мешало бы подольше побыть в школьных стенах, но оставить неуспевающего ученика на второй год учитель не может. А подготовка к ЕГЭ ребенку с аутизмом дается не так просто, сил и времени требует больше. Все бы ничего, но ученики, не сдавшие ЕГЭ, создают школе новые проблемы, вызывают вопросы к директору у руководства Департамента образования. Так что, с одной стороны, многие директора школ не против того, чтобы создать в школе инклюзивную группу, но объясняться за не сдавших экзамен учеников не очень приятно…

Несмотря на проблемы, у инклюзивного образования в Москве хорошие перспективы. Об этом говорили все участники круглого стола.

— Все дети у нас особенные: и с ограниченными возможностями, и обычные,— заметила в конце беседы педагог инклюзивного образования школы № 518 Екатерина Романова.— И все требуют особого отношения.

А как иначе?

http://obrazovanie.perspektiva-inva.ru/index.php?id=1067