«Пусть мои слова жестоки, но я не хочу, чтобы адекватные дети учились с даунами и аутистами» - так пишет автор статьи «Зачем им учиться вместе?», опубликованной в «Аргументах и фактах».  

Товарищу Жукову идея инклюзии не близка - это его право, но в статье так много неточностей, вымысла и откровенного фашизма, что захотелось поспорить. Поправить все ошибки - места не хватает, поэтому спорить буду не с автором текста, а с мифами об инклюзивном образовании, почти полный комплект которых выписан в названном опусе.

Итак, ложь и правда об инклюзии.

Ложь: Дети - жестоки. Задразнят и затравят.
Правда: Все дети разные. Если говорить о внешних отличиях, то сейчас в одном классе учатся и очкарики, и рыжие, и толстые. В худшем случае их дразнят, в лучшем - дети просто привыкают к отличительной черте одноклассника и не обращают на нее внимания. В личном общении ценится не внешность, не цвет волос, а характер человека - доброта, харизма, умение сопереживать, умение поддержать в трудную минуту - эти качества от коэффициента IQ или от количества ног не зависят. 

Ложь: Для детской психики видеть страдания других - сильный стресс.
Правда: Сильный стресс может испытать человек, который впервые вдруг случайно кратковременно увидел человека с ограничениями. Он ничего не знает о таких людях, он испытал шок, ему никто ничего не объяснил.
Результатом испытанного стресса являются страх и отчуждение, которые действуют на психику гораздо сильнее первоначальной эмоции, т.к. остаются с человеком на всю жизнь или до тех пор, пока человек не получит возможность понять и осознать, что именно его пугает.
В инклюзивном классе дети общаются друг с другом, они спрашивают о непонятном и пугающем либо у самого ребенка, либо у взрослых. С детьми занимается психолог. Проводятся семинары по пониманию инвалидности. В таких условиях не остается места стрессам и страхам, зато появляется место для чуткости и любви к людям. 

Ложь: Мамы здоровых детей будут протестовать, если в одном классе с их ребенком будет учиться сверстник с синдромом Дауна или ДЦП.
Правда: Часть родителей, действительно, будет не то, чтобы протестовать, а скорее выбирать. Это их право -  выбирать школу для своего ребенка - инклюзивную, или обычную, или специальную, или еще какую. Никто не настаивает на конкретном варианте, важно, чтобы было из чего выбирать.
Однако в инклюзивные школы и сады сейчас стоят очереди именно из здоровых детей.

Ложь: В школу придут агрессивные и асоциальные дети, например дети с синдромом Дауна.
Правда: В инклюзивные школы и детские сады придут дети, которые могут быть частью социума. Дети, которые могут нанести вред себе или окружающим, будут получать психолого-педагогическую помощь индивидуально до тех пор, пока не смогут стать частью класса.
Диагноз не является исчерпывающей характеристикой человека, каждого ребенка надо оценивать индивидуально - говорить, что все дети с рыжим цветом волос убили дедушку, может только глупый человек.
А что касается детей с синдромом Дауна, то про их агрессивность говорят люди, которые не видели ни одного человека с этой особенностью или видели их только в интернатах закрытого типа, где из-за жестокого обращения, агрессивными и асоциальными становятся абсолютно все заключенные.
Люди с синдромом Дауна не очень умны, но эмоционально и социально чрезвычайно талантливы. Они прекрасно знают, как вести себя в обществе. В развитых странах люди с синдромом Дауна работают в сфере обслуживания - горничная, кассир, официант - агрессивным людям в этих профессиях не место. 

Ложь: Да здоровые дети в средних и старших классах будут просто смеяться над инвалидами!
Правда: Инклюзия в средней школе - это, действительно, очень сложно, у детей - подростковый возраст, у каждого подростка много своих проблем. Это сложно. Но до средней школы надо еще дожить!
Сначала дети ходят в детский сад и начальную школу и опыт - уже российский опыт, а не только западный - показывает, что дети учатся вместе хорошо. Особенные дети лучше развиваются и достигают больших успехов рядом со своими обычными сверстниками, а здоровые дети в обществе своих особенных одноклассников вырастают более добрыми и умными людьми.
В любом случае, человек, ходивший в детский сад и начальную школу вместе с ребенком с особыми потребностями, в подростковом возрасте будет относиться к людям с инвалидностью иначе, чем тот, кто впервые увидел инвалида в 13 лет.
Кроме того, жизнь школой не заканчивается. Подростковый кризис пройдет, и останутся любовь к людям и уважение к жизни. 

Мифов об инклюзии много. Много глупостей. Но это и хорошо по-своему. Лучше вдохновенное вранье и страхи, чем равнодушие. Так что продолжение следует... :)

Ложь и правда об инклюзии. Продолжим.

Ложь: Лучшее в мире отечественное образование реформируют по ущербным западным калькам.
Правда: Реформируют не образование, а систему образования.
В отечественном образовании высоки образовательные стандарты, т.е. тех детей, которых все-таки учат - учат все-таки хорошо.
А вот система образования, задержавшая на постсоветском пространстве - глубокий инвалид - ее возможности сильно ограничены, т.к. несколько сот тысяч детей в нее просто не поместились. 

Ложь: Наша прежняя коррекционная школа обречена.

Правда: Введение инклюзивного образования - это создание дополнительной возможности обучения, а не уничтожение тех возможностей, которые уже есть.
Более того, инклюзия будет способствовать развитию коррекционной школы, т.к. педагогам инклюзивных классов нужна помощь ее специалистов.
Когда в школе или детском саду открывают инклюзивный класс/группу, на работу приходят новые специалисты - дополнительные педагоги и ассистенты. Но кроме них детям понадобится помощь логопеда, психолога, арттерапевта, инструктора по ЛФК, массажиста, врача и т.д. Принять всех этих специалистов в штат учебного заведения невозможно по многим причинам, основная из этих причин - лимитированное финансирование.
На помощь в этой ситуации приходят специалисты из близлежащих реабилитационных центров, специальных садиков и школ. Спецшкола становится ресурсным центром, куратором сразу нескольких образовательных учреждений инклюзивного типа - теперь не дети ходят в реабилитационный центр, а специалист идет к детям, что для детей, разумеется, удобнее. 

Ложь: Западный опыт слепо переносится в российскую школу.
Правда: Инклюзия в России развивается уже 20 лет и российские педагоги опыт западных коллег держат в уме, а нарабатывают свой собственный - уникальный и пригодный именно для России.

Ложь: Дети станут получать меньше знаний.
Правда: В инклюзивных классах дети учатся по индивидуальным программам, а не по усредненной общей.
В любом классе обычной школы есть одаренные дети, которым скучно на занятиях, и есть дети, которые с трудом тянут программу. Одаренный ребенок станет учиться хуже, если ему дадут, наконец, подняться над уровнем общей программы и заниматься на своем личном более высоком уровне? Менее одаренный ребенок будет учиться хуже, если ему позволят сосредоточиться на развитии своих сильных сторон?
Нет. Они будут учиться лучше, и при этом учиться им будет гораздо интереснее. 

Ложь: В обычную школу придут абсолютно все дети-инвалиды - даже самые тяжелые.
Правда: Введение инклюзии - первая образовательная реформа в России за последний почти век, целью которой является не удобство для учителя, не экономия для государства, и не другие политико-эргономические достижения.
Цель инклюзивного образования - не только научить читать, писать и строить космические корабли, но и сделать так, чтобы все дети чувствовали себя людьми, которые нужны обществу.
Известно, что дети с тяжелой инвалидностью, со сложной и множественной структурой дефекта лучше развиваются в специально адаптированной для их потребностей, мягкой среде. Это дети, которым на протяжении всей жизни нужна будет серьезная поддержка, они ни при каких обстоятельствах не смогут жить без помощи других людей. Разумеется, они не пойдут в обычную школу.
Но когда мы говорим о детях с нарушениями легкой и средней тяжести, то мы должны принять на веру более чем 60-летний опыт европейских государств, который убедительно доказывает, что эти дети лучше развиваются в среде сверстников. Люди с ограничениями могут не понять высшую математику и не поставить рекорд в обычных олимпийских играх, но счастье не в этом.
Счастье - это жить в своем доме, любить, иметь семью и друзей, ходить на работу и уметь зарабатывать - быть свободным, самому строить свою жизнь - это право есть у всех людей. И с помощью инклюзии оно будет реализовано для всех, у кого есть возможность этим правом воспользоваться. 

Ложь: Инклюзия - чуждая идея для российской модели образования - не приживется, а наше - лучшее в мире образование - разрушим.
Правда: Российской модели не существует.
Что такое российская модель образования? Деление детей по способностям и наличие коррекционных школ? Чушь!
Европейцы и американцы 60-х годов сильно удивились бы, узнай, что обучение в спецшколах придумано в нашем отечестве.
В 60-х годах прошлого века всему миру стало ясно, что нарушение прав огромного числа людей - людей с ограниченными возможностями здоровья - дольше продолжаться не может. Стали искать пути решения этой проблемы. В области образования наметилось два пути - один путь прошла Америка, другой - Европа.
Американский путь - это интеграция. Считалось, что ребенок с особыми потребностями сможет влиться в общество сверстников, если будет к этому готов - с особенными детьми усиленно занимались специалисты, но все равно оставались дети, которые были не готовы к учебе в обычном классе - нарушения у ребенка могли быть не тяжелыми, но невидящий, неслышащий ребенок учиться в обычной школе все равно не мог. Путь интеграции завел в тупик и в 80-х годах Америка стала перенимать опыт Европы.
Европейский путь - это инклюзия. Готовым должно быть общество, а не ребенок. Это общество должно построить пандусы, расширить двери, приобрести специальные книги, придумать индивидуальные программы, предоставить ассистентов, увеличить штат педагогов, понять, что все люди имеют равные права на том простом основании, что они люди. Вот это - инклюзия.
А спецшколы - это то, что было в Европе и в Америке до 60-х годов XX века. Это просто ступень в развитии образования и то, что страны бывшего СССР застряли на этой ступени, является задержкой в развитии отечественной системы образования, а не ее достоинством.