Я видел давеча, как проводит
консультацию дефектолог благотворительного фонда Даунсайд Ап, занимающегося
помощью детям с синдромом Дауна. На консультацию привели очаровательного
мальчика лет полутора. Играя с дефектологом, малыш смеялся так заразительно,
как люди без синдрома Дауна смеяться не умеют. У мальчика были чудесные мама и
папа. Папа, кажется, просто любил сына таким, какой он есть, и с удовольствием
с мальчишкой играл. А мама старалась быть очень хорошей, расспрашивала
дефектолога про методики раннего развития, про обучение полуторагодовалого
мальчика счету и буквам. Дефектологу даже приходилось говорить маме, что
поменьше ей следовало бы с ребенком заниматься и побольше просто играть в свое
удовольствие.
Потом
мы сидели в ближайшем кафе с Ириной Меньшениной, директором по развитию фонда
Даунсайд Ап. И Ирина рассказывала.
Про Британского
инвестиционного банкира, у которого племянник родился с синдромом Дауна, и
который, приехав работать Россию в начале 90-х, решил разузнать, как живут дети
с синдромом Дауна здесь. И разузнал.
Выяснилось, что
больше 90% даунят в начале 90-х годов матери по совету врачей оставляли в
роддоме.
Тогда с компанией
друзей банкир учредил благотворительный фонд, выписал специалистов из Америки и
Австралии. Первым делом они провели просветительскую работу среди врачей в
роддомах: разъясняли им, что не надо уговаривать рожениц отказаться от ребенка,
а надо объяснять им, каково жить с дауненком, разъяснять, что это может быть
тяжело, конечно, но весело. Что это жизнь, что это вот так у них сложилась
жизнь, и ничего страшного.
Потом,
рассказывала мне Ирина, они устроили консультационную службу, службу ранней
помощи и развивающие занятия. Поначалу в центре у них было двенадцать семей,
теперь – две с половиной тысячи.
За двадцать лет
отказаться от ребенка с синдромом Дауна в роддоме перестало быть нормой. Нормой
стало ребенка забрать. Перестало быть нормой ребенку с синдромом Дауна жить,
как зверьку, в интернате и доживать хорошо если до двадцати лет. По крайней
мере в Москве. По крайней мере в Москве никого уже не удивляет, что дауненок с
родителями пришел, например, в цирк, ест мороженое и заразительно смеется над
кунштюками дрессированного медведя. По крайней мере в Москве стало, в общем
нормой, что дауненок в детский садик ходит специализированный, а в школу уже
поступает обычную – как все остальные дети.
А разобравшись
более или менее с даунятами в Москве, Даунсайд Ап, рассказывала Ирина, стал
передавать свои методики в регионы. Печатать книжки, собирать семинары. И вот
уже в Новосибирской области, например, открылось около полусотни кабинетов, где
помогают детям с синдромом Дауна. И в Свердловской области открываются. И в
Калужской. И бывают даже областные чиновники, которые проникаются сочувствием к
детям с синдромом Дауна и к дефектологам, способным оказывать таким детям
квалифицированную помощь.
Ирина
рассказывала, а я слушал с удовольствием. Потому что я не люблю историй про то,
как все ужасно. Я люблю истории про то, как что-нибудь налаживается.
Только к слову
пришлось… К слову пришлось вдруг Ирине сказать мне, что синдром Дауна по нашим
законам не считается достаточным основанием для получения инвалидности. Многие
даунята инвалидность получают, да, но не потому что у них синдром Дауна, а
ввиду какого-нибудь сопутствующего синдрому Дауна заболевания, например, порока
сердца.
И я долго не мог поверить.
По-моему, это бред. По-моему, это безумие какое-то не считать инвалидами и не
платить пенсию детям, от которых совсем еще недавно принято было отказываться в
роддоме, причем по совету врача.
Валерий Панюшкин
Источник: svobodanews.ru
http://www.dislife.ru/flow/theme/14351/#more
|